Мужское самолюбие очень уязвимо в первую очередь для женской критики и насмешек. Сколько угодно мужчины могут говорить, что ничего против открытой конструктивной критики не имеют, но даже самая  очевидная нелицеприятность («как у тебя живот вырос!») из уст  небезразличной им дамы звучит как жуткая, вопиющая бестактность. Конечно, умышленной, с мужской точки зрения.

Стоит затеять с мужчиной разговор по душам, назвать его неудачником, припомнить, что он делает все тяп-ляп, как сразу же можно увидеть произведенный эффект в виде его демонстративного  трехдневного молчания.

Не менее болезненна для мужчины и косвенная критика. Стоит нелестно отозваться  о его любимом интересе или  хобби, усомниться в правильности  его убеждений (последнее особенно не рекомендуется, если мужчина – подобие  Че Гевары или Жириновского — либо застрелит,  либо заплюет). Все совсем просто — если сказать мужчине, к примеру, что десятый раз подряд этот фильм могут смотреть только идиоты, а он только собрался  устроить  девятый просмотр, то обязательно он занервничает и  заподозрит неладное. Ну и, конечно, оскорбится.

Вслед за критикой (а, может, и впереди нее) идут насмешки. Мало кто из мужчин готов  признать, что у него нет чувства юмора.  Практически все уверяют, что в плане  иронических реплик они задорновы, жванецкие и даже ильфы и петровы вместе взятые. Вместе с тем,  если шутку направить в сторону юмориста-затейника, он обязательно обидится. Потому что он – «не маленький мальчик», чтобы подтрунивать и смеяться над ним.

Чтобы убедиться в этом,  достаточно найти фотографию, где он, на то время ученик девятого класса средней школы, надумал отпускать волосы, и на фотографии его запечатлели с прической «каре». Засмеявшись и сказав,  вроде бы безобидное: «Ты напоминаешь  Мирей Матье в девичестве!», сразу же можно увидеть вместо хохотуна  насупившегося гражданина.